дома и даже передала владение особняком в Сакраменто, где родился ее сын, было передано Римско-католической церкви. Она также передала дом своего детства в Олбани давно существующему светскому приюту. В 1892 году в разговоре с репортером она затронула тему сожалений. "Всю свою жизнь до этого времени я жила исключительно ради собственного удовольствия", - вспоминала она о времени за два года до смерти сына. Они с Лиландом-младшим отправились посетить детский сад в убогом районе Сан Франциско, на который она пожертвовала немного денег в 1882 году. "Переживания того дня и радость, выраженная этими маленькими детьми по поводу незначительных подарков, которые я им принесла, открыли мне глаза на тот этап жизни, о существовании которого я и не подозревала", - говорит Дженни. Что еще более важно, "когда мы вышли, мой мальчик сказал: "Мама, я думаю, это лучшее, что ты сделала в своей жизни". "После этого миссис Стэнфорд начала тихо и щедро финансировать детские сады, в какой-то момент их стало пятнадцать. Несмотря на это, она сказала репортеру размышлял: "Я никогда не смогу пережить эти впустую потраченные годы".
А еще была ее удивительная коллекция драгоценностей. Через несколько лет после безуспешных попыток ликвидировать эту коллекцию в Лондоне, уже не имея особого интереса к обществу и все больше находя цель и удовольствие в том, чтобы видеть, как расцветает и распускается университет, Дженни решила передать свои драгоценности попечителям школы. Она поручила им продать "все мои драгоценности, состоящие из бриллиантов, рубинов, изумрудов и других драгоценных камней", а вырученные деньги направить в библиотеку. Это было свидетельством как для миссис Стэнфорд, так и для президента Джордана, поскольку Леланд Стэнфорд гораздо раньше "думал, что Библиотека "такая, какую джентльмен мог бы иметь для собственного пользования, стоимостью в четыре или пять тысяч долларов", была бы очень хорошей", что многое говорит об ограниченности представлений старшего Лиланда не только о центральной важности библиотеки для университета, но и о цели высшего образования как такового.
Дженни, преодолев некоторые из этих барьеров - в немалой степени под влиянием Джордана, который постоянно настаивал на создании превосходной библиотеки, - все же хотела иметь возможность вспомнить о своей сентиментальной, хотя и показной коллекции, которую она больше не будет носить, трогать или разглядывать. Поэтому, перед тем как расстаться с драгоценностями, она наняла фотографа, а затем и художника, чтобы сделать долговечный портрет некоторых из своих любимцев. Берта Бернер сухо рассказала о художнике, едва скрывая свое разочарование:
Во второй половине дня он спросил меня: "Как вы думаете, миссис Стэнфорд будет продолжать приходить сюда?" Я ответил: "Конечно; ее очень интересует ваша хорошая работа". Тогда он поднялся, повернулся к стойке с кувшином воды, отвесил глубокий поклон, достал из кармана флягу и отпил. Затем он сказал: "А теперь посмотрите, как я добавлю немного огня в этот сапфир". И, несомненно, он это сделал.
Его дважды отправляли домой пьяным, но он все же закончил картину.
Дженни, как и ее покойный муж, хронически страдала то от одного, то от другого недуга. В отличие от Лиланда, она регулярно и горько жаловалась на стресс, который ей причиняли скандалы, не признавая своей роли в их возникновении. Она начала избавляться от своих обязанностей, продавая не обремененных ценными бумагами железнодорожной компании и передав вырученные деньги попечителям университета, а также право собственности на особняк в Ноб-Хилле. Но даже в этом подарке акций она продемонстрировала неподготовленность к стоящим перед ней грандиозным задачам. Сенатор Стэнфорд посоветовал ей "держать акции Southern Pacific, потому что однажды они взлетят до номинала", - пишет биограф Крозерса, признавая, что его главным источником информации была добросовестная, честная книга.
Во время одного из своих длительных визитов в Европу она получила предложение от международного банковского концерна продать свои 25 процентов акций за 16 миллионов долларов, но в итоге сделка обошлась в 12,5 миллиона долларов.
"К сожалению, под рукой не оказалось никого, кто мог бы посоветовать ей. Она пригласила Джорджа [Крозерса] отправиться в поездку вместе с ней, но он был слишком занят, чтобы согласиться, и это решение он всегда жалел как одну из главных ошибок своей жизни". К 1912 году стоимость акций выросла в четыре раза, то есть они были проданы за 45 миллионов долларов, "чего было достаточно, чтобы сделать [Стэнфорд] самым богатым университетом на земле тогда и на десятилетия вперед".
Затем Дженни передала управление университетом попечительскому совету и приготовилась отправиться в свое последнее, роковое приключение.
18. Господи, прости мне мои грехи. Готов ли я к встрече с любимыми?
Дженни Стэнфорд больше не выходила замуж, и нет никаких намеков на то, что у нее когда-либо был поклонник. Зато у нее было, как надеялся ее покойный муж, "нечто, что будет интересовать его жену до конца ее жизни и приносить ей глубокое удовлетворение". Стэнфордский университет стал олицетворением ее мальчика и наследием ее мужчины.
Она объявила о своих планах отправиться в путешествие на "год или два", включая визит к Томасу Стэнфорду в Австралию, младшему брату Лиланда, который по переписке был внимателен к своей невестке и поддерживал университет. "К удивлению миссис Стэнфорд, он оказался совсем не таким, как она ожидала, - вспоминала личный секретарь Берта Бернер. Вместо здорового молодого человека с ярко выраженным интересом к медицине и наукам он превратился в мужчину средних лет, "очень худого, крайне нервного" и "не желающего отвлекаться от своей любимой темы - исследования экстрасенсов". Хотя Дженни явно никогда не оставляла своего интереса к спиритическим сеансам и тому, что тогда называлось спиритизмом, эти увлечения в основном сводились к чтению об этих предметах - хотя и не только. Например, в последней половине 1890-х годов студент Стэнфорда, сделавший выдающуюся журналистскую карьеру, был вовлечен в спор в общежитии Энсина Холл, которое изначально было мужским. Не получив удовлетворения от администрации, он и группа других студентов обратились в "суд последней инстанции" - к миссис Джейн Стэнфорд. После того как они изложили свои аргументы, она сказала мальчикам: "Я собираюсь обсудить это с сенатором и Лиланд сегодня вечером, и получите их решение".
Хотя покойный Лиланд Стэнфорд решительно выступал против подобных суеверий, для его оставшегося в живых младшего брата Томаса подобные вещи были обычной практикой. Во время визита Дженни к нему в Австралию она быстро узнала, что спиритизм Томаса вызывает беспокойство среди его единомышленников, что привело ее в "удрученное настроение" и "напугало ее". Они расстались не на лучших условиях. "Она больше никогда не посещала
